Давно это было, где-то в первой части второй половины прошлого века. Мы, тогда еще молодые работники телевидения Валера Пиганов, Алик Михайлов и я, решили согласно нашим материальным возможностям провести свой отпуск.
Сделали кибитку, прошли стажировку вождения гужевым транспортом, покидали жен и сопливых детей в телегу и поехали осваивать свою область по ее периметру. Эта затея была интересна всем ее участникам и всем, кто попадался на нашем пути, кроме, пожалуй нашего руководства. Тогдашний директор телевидения Владимир Николаевич Солнцев, узнав об этой акции, сказал, что это очень не серьезно и не солидно для работников официального органа. Но тем не менее под цокот копыт наш отпуск проходил весело и интересно. Если бы не одно "НО". Кобыла, которая была запряжена в нашу телегу, а звали кобылу Майя Николавна, была барышня норовистая, независимоя и сама себе выбирала каким аллюром ей двигаться и двигаться ли вообще и в каком направлении. Все мы были небольшие специалисты в психологии лошади и пробовали разные способы как заставить Майю Николавну работать на наш отпуск. И только один из нас не предлагал никаких вариантов, не вступал в дискуссии, не выступал в роли лошадиного Песталоцци. Он хитро улыбался и в тайне от нас готовил какую-то акцию. Это был будущий Альберт Сергеевич Михайлов , а тогда просто Алик. И вот наступил этот день, когда Алик применил свое секретное педагогическое оружие, которое в корне изменило наше дальнейшее путешествие и сделало его сущим праздником. Как-то на одной из стоянок где-то в Полесском районе для Майи Николавны была найдена прекрасная поляна с молодым клевером, на которой она должна была набраться сил для дальнейших путешествий. Но она, как всегда, просто топтала молодую сочную траву и делала вид, что умирает с голоду. Мы все крутились возле очага, где наши жены готовили обед, и только Алика не было среди нас. Как-то в предобеденной суете мы не заметили его отсутствия. В какой-то момент я услышал непонятные звуки и легкое лошадиное ржание. Я пошел посмотреть, что происходит с нашей лошадью и, выйдя на поляну, увидел такую картину: Алик, держа лошадь на короткой уздечке, дает ей хороший хук справа и что-то говорит ей. Лошадь ржет и согласно кивает головой. Сколько продолжался этот "поединок" никто не знает, но с тех пор в результате этого педагогического этюда Майя Николавна делала все, что мы от нее требовали и даже опережала наши желания. И иногда я замечал, что она косится на Алика и ждет его благодарности. Педагогика - она везде педагогика, и в конюшне, и в театре.
Леонид Степанов Айова-Сити 01.10.2008
|