Власти на наши спектакли не ходят
Режиссер и художественный руководитель легендарного коллектива, лауреат областной премии «Признание» Альберт Михайлов рассказал «Комсомолке», с чего начинался Литературный театр в 70-х, почему советские власти пытались его закрыть, да так и не закрыли, и какие премьеры он готовит.
- Какие спектакли были у вас самыми популярными? - Первые 15 лет все наши постановки шли с аншлагами. Представьте: дискотек и боулингов нет, ночных клубов нет, заезжих антреприз нет, рок-групп нет. Есть драмтеатр, кукольный и… какой-то литературный. Вот на этот «какой-то» и повалила молодежь. Прилагательного «оппозиционный» в ту пору тоже не существовало, потому его заменяло словосочетание «театр гражданской позиции». - Что не нравилось в ваших постановках чиновникам советской власти? - Вот эта самая гражданская позиция. Мы орали о том, о чем другие говорили шепотом. Но тема диссидентства ныне спекулятивна и заезжена. Цензура, комиссии, вызовы в обком, худсоветы, чекистский надзор. Азот не пригоден для дыхания, но 78 процентов азота в воздухе - реальность. Мы были диссидентами поневоле. И все же прессинг властей в советские времена - детский лепет на лужайке в сравнении с тем беспределом, разбоем, нравственной деградацией, засильем лавочников, которые творятся в культуре «новой демократической России». - Вас могли закрыть? - Конечно. Мы и жили в ожидании этого, упоминать Литературный театр «не рекомендовалось». - А теперь? - То же самое. Только теперь это не блокада, а равнодушие наших СМИ. И дело не в Литературном театре. Областной драматический, Другой театр, Театр эстрады, Тильзит-театр, Театр кукол в одинаковой мере не интересны пишущей братии. Впрочем, как и писатели, поэты, певцы, музыканты и художники. - Почему? - Местечковое мышление. Толпе, дающей тиражи, интересно знать, какую рубашку купил в Калининграде Кобзон, а не его творчество. - На сцене Литературного поставлено более 200 спектаклей. Какую театральную школу вы проповедуете? - О какой школе может идти речь? Мы - любители, играющие в театр. «Псевдола» мы ставили как комедию масок, «Миндаугаса» играли в духе неоклассицизма, «Пиковая дама» - чтецкий спектакль, в «Пастухе и пастушке» - соединение чтецкого и игрового начала, в «Щорсе» доминируют фольклорные действия, «Похищенный Калаф» - дань декадансу, «Голый король» - лубок, «Гроза» и «Вишневый сад» - попытка модерного прочтения классики… - Литературный - единственный калининградский театр, который семивековой юбилей города отмечал тематическим спектаклем, «750-й километр». Чем от него отличается нынешняя программа - «Зову я смерть» ? - «750-й километр» - это само добродушие. «Зову я смерть» - представление, решенное в жанре политического кабаре, имеет второе название - «66-й сонет Шекспира». Настроение сонета определяет содержание сценического действия. Маленький человек и большая политика. - А нынешние власти на вас не обижаются? - Власти на наши спектакли не ходят. Не подозревают о нашем существовании. Да и билеты оскорбительно дешевые, за чертой бедности. - Чем удивите нас в нынешнем сезоне? - Спектаклем по произведениям Даниила Хармса, а также костюмной постановкой средневекового фарса с интригующим названием «Штаны». Повторим пушкинскую «Барышню-крестьянку» . А там и юбилей Гоголя замаячит: 200 лет со дня рождения. Родилась идея «Ревизор-шоу», достаточно безумная… Так ведь и Николай Васильевич особым благоразумием не отличался. О ЧЕМ ПОСТАНОВКА «Зову я смерть» - первая строка 66-го сонета Уильяма Шекспира. За время действия на сцене появляется более 30 персонажей разных эпох. Время и место действия перемешаны. Ленин выезжает на улицы современного Калининграда на броневике, сделанном из мусорного контейнера, и предлагает себя для участия в телешоу «Танцы со звездами». Грузины, которых милиция гонит с Центрального рынка, превращаются в античных греков и под видом аргонавтов уплывают в мифическую Колхиду… В этом, как и во многих других спектаклях Литературного театра, комичное от трагичного отделить очень трудно. Простым человеком верховодят как большие политики, так и его собственные мелкие страсти. ЦИТАТНИК «КП» Отрывки из политического кабаре «Зову я смерть» Ленин едет по Калининграду в мусорном контейнере МУП «Чистота», «переделанном» под броневик. Броневик катит современный рабочий. Рабочий: Владимир Ильич! Приехали! С вас 200! Ленин: Вы говорили 100! Рабочий: А риск? Савенко узнает, что вы из химчистки сбежали, житья не будет. Кстати, с метлой, это не он? Говорят, по ночам сам метет, не доверяет дворникам. *** Ленин: Надумали цех строить по производству опиума для народа. Меня с пьедестала! Под пескоструйный аппарат. Пообещали ветеранам, что поставят обратно. И что? Там, где стоял вождь мирового пролетариата, ум, честь и совесть эпохи, выросло нечто, понятное только коневодам. Где логика? Петр Первый стоит. Кутузов стоит. Шиллер стоит… Рабочий: Шиллер оказался немцем, потому и стоит… Ленин: А возьмем того Канта! Какие резкости позволяет себе! На днях говорит: «Две вещи неподвластны моему разуму, звездное небо над Кенигсбергом и срач на улицах Калининграда». И ничего! Стоит! Прикидывается рядовым преподавателем университета имени Канта… Петр Старцев, "Комсомольская правда в Калининграде", 14 ноября 2007г.
|