Два короля и королева – таких авторов выбрал Литературный театр для спектакля «Хорошие, в сущности, люди…», которым был открыт 52-й театральный сезон.

«Король фельетона» Влас Дорошевич. Один из известнейших русских фельетонистов конца XIX – начала XX века. Журналист, театральный критик и публицист. Его литературное и публицистическое наследие по сей день вызывает серьёзный научный интерес, яркое свидетельство чему – относительно недавний (2023) солидный научно-исследовательский семинар, инициированный факультетом международной журналистики МГИМО.

«Король смеха» Аркадий Аверченко. Прославленный писатель-сатирик, драматург, театральный критик и редактор знаменитого журнала «Сатирикон». Любимец императора и гроза большевиков. Для своего времени – непререкаемый авторитет как в литературных, так в и политических кругах. Его авторский стиль высоко ценили поэт Владимир Маяковский и писатель Александр Куприн.

«Королева русского юмора» Тэффи (Надежда Лохвицкая). Писательница, мемуаристка, переводчица. Первая русская юмористка начала ХХ в. Успех её рассказов был столь оглушительным, что в её честь были названы духи и конфеты. Младшая сестра известной поэтессы Мирры Лохвицкой, она и сама писала стихи, некоторые из которых использовал в своём концертном творчестве Александр Вертинский. Незаурядность её литературного дара благожелательно признавал Иван Бунин, первый  русский лауреат Нобелевской премии по литературе, крайне редко вообще-то жаловавший своих коллег по цеху позитивными отзывами.

Итак, у спектакля – три автора. И – никаких психоделических игр за закрытыми дверями, никаких рождественских трагедий, губящих достопочтенные семейства. На сцене – бытовые зарисовки ординарной повседневности «о хороших, в сущности, людях…» (такое название ещё сто с хвостиком лет тому назад дал Аверченко сборнику своих рассказов). Таких тысячи, ничем особым не отличаются, звёзд с неба не рвут, пороху не выдумают, не герои, конечно, но и не злодеи какие, И происходят с этими людьми разные забавные истории.

Вот почтенный старец старательно переписывает разные красивые заковыристые слова в тетрадочку и заучивает их наизусть, чтобы произвести впечатление на юную особу, на которой надумал жениться (новелла «Игнат»)...

А вот индивид с великолепным апломбом утверждающий, будто весь мир вокруг существует исключительно для него одного: чтобы доставлять ему удовольствие и угождать его потребностям («Телеграфист Надькин»)…

И милая детвора, такая потешная со своими страшилками и наивным враньём взахлёб («Потом подарят карету, потом коробку сардинок с позолотой, потом подарят туфли, вышитые золотом, потом золотой гребешок и золоченую ложечку») – где замечательно ведут свои «сольные партии» Настя Алексеенко и Даша Муратова (новелла «Лиза»)…

Две барышни, чей манерно-жеманный диалог вдруг неожиданно «выстреливает» деталькой, столь пикантной, что и подумать-то о таком в приличном обществе неловко («Фат»)…

Смешно до невозможности! Зал то и дело взрывается хохотом.

Комизм ситуаций движется в спектакле по нарастающей. Но в какой-то момент ты вдруг понимаешь, что происходящее на сцене тебя уже не совсем веселит. И даже совсем не веселит. А – озадачивает? настораживает? тревожит?..

Ибо все эти ситуации – «с подковыркой».

Женитьба на молодой – вовсе не романтическая блажь старца, когда «бес в ребро», а вполне себе продуманный стратегический план: лето на носу, а к летним брюкам пуговицу некому пришить. А вокабулы красивые – вроде наживки для легковерной невесты. Вот такой «Божий одуванчик». А скажи ему, что он брачный аферист, – обидится насмерть. Ещё и за клевету привлечёт. Неплохой ведь, в сущности, человек…

Меня неизменно восхищает  актёрский почерк Александра Смирнова (в многоролевом для каждого актёра спектакле Игнат – один из его персонажей). Вроде и интонации актёра, и манеры почти не меняются, когда он выходит на сцену. Он всегда узнаваем, и всегда – в каждой новой роли – другой. И как это у него получается, диву даёшься.

А возвращаясь к ситуациям с подтекстом – ведь и у девчушек-то, забавных врушек, ложь – не детская. Она, с маменек-тётенек срисованная, пока ещё неумелая копия взрослой, вполне себе осознанной лжи-похвальбы (нарядами, кушаньями, развлечениями, да чем угодно).

И с телеграфистом Надькиным тоже не всё так забавно складывается. Когда «весь мир – для меня, вокруг меня», то других уже и не существует будто бы?.. Так, обслуживающий персонал, мусор: «Все существует, покуда существую я. Как только я умираю, всё умирает со мной»… Андрей Казаков, замечательно умеющий работать равно и на контрастах, и на полутонах,  не спешит прояснять ситуацию по поводу своего персонажа: может, тот так от глупости ума рассуждает, а может, шутит, разыгрывает своего собеседника. А может, и – не шутит. А может, всерьёз…

И потешный анекдот оборачивается жёсткой карикатурой («Демон»), а в курьёзных водевильных персонажах проступают очень уж реальные, до холодка по спине зловеще-правдоподобные черты («Дело о людоедстве»). И шалости прелестниц выглядят не так уж невинно-забавно («Кокаин»). И вовсе не весельем веет от истории, когда банальная байка, пущенная совсем не со зла, а просто так, от делать нечего, оказывается способной напрочь растоптать человека, искалечить его судьбу («Сплетня»)…

И кружатся почему-то очаровательные маленькие балерины (Настя Алексеенко, Полина Смирнова) под никак не детскую песенку Вертинского на стихи Наталии Грушко, и движения их в финале дивертисмента становятся нарочито-механическими, а сами девочки застывают в позе сломанных куколок, у которых кончился завод. Или это только почудилось? Но есть в песенке текст про «усталую игрушку больших детей», есть…

Вот мы, хорошие, в сущности, люди, а в игрушки играем: в роковые страсти, безрассудные выходки, в бескомпромиссных борцов за высокую идею, мораль, нравственность, а то и в вершителей судеб. Поигрываем собой, окружающими, и – проигрываем, ладно бы только свои, но, случается, и жизни других людей, «бессмысленно и беспощадно». А что в сухом остатке?..

Нам его и показывают – как вариант, в безупречной транскрипции звёзд Литературного Нины Макаровой и Ольги Махотки. Жалок и страшен этот итог двух жизней, неотвратимо просвиставших мимо и нелепо завершившихся в монастырской богадельне древнего немецкого городка (новелла «Гермина Краузе»).

Этот спектакль – безусловно ансамблевый. Но представлен в нём ансамбль творческих индивидуальностей, где каждый точно чувствует подтекст, выходящий далеко за рамки юмористического рассказа, и играет его. Что вовсе не мешает актёрам откровенно дурачиться и комиковать.

Чего стоит только парочка репортеров – Эдуард Бирюков и Андрей Казаков, с их кое-как нахлобученными париками, приемами и ужимками балаганных клоунов. Фигуры комические, безусловно шаржированные. Но – какие живые, узнаваемые и – далеко не безобидные…

А сколь хороши, прямо-таки в тональности «божественной глупости женщины» эдакие очаровательные барышни-прелестницы Ксения Новикова, Наталья Ефимова, Оксана Михайлова.

И, безусловно, это необходимо услышать: как звучит Вертинский в исполнении феерического дуэта Леонид Зинин – Александр Смирнов (со товарищи!) в сопровождении гитары Евгении Видмиденко. И увидеть, конечно!

Корифеям под стать, яркие, фактурные, а умеющие не переигрывать в тех ситуациях, когда так легко это сделать и ох! как хочется, Дмитрий Красюк и великолепно «вписавшийся» в стилистику Литературного Кирилл Моисеев. И точно доносящие зрителям слово королей юмористического жанра Людмила Юдина, Оксана Соловьёва, Владислав Шлеенков, а Оксана Жигулина – ещё и музыку…

О музыке следует сказать особо.

В спектакль аккуратно включены произведения Александра Вертинского, Три ретро-шлягера, возможно и не самые яркие даже, однако удел их – никогда не быть просто музыкальной метой определённой эпохи. Ибо за ними – мощный бэкграунд трагической судьбы их автора и исполнителя, кумира эстрады первой половины XX века, «поэта, странно поющего свои и чужие стихи».

А закольцовывает действо звучащая на протяжении всего спектакля знаменитая механическая «Полька» Альфреда Шнитке, где весёлость – на грани рыдания, а сама полька срывается то в истерический галоп, то в издевательский марш («Маэстро, урежьте марш!..»). Это – фрагмент «Гоголь-сюиты», выдающегося произведения, созданного композитором на основе музыки, написанной им к легендарному спектаклю Юрия Любимова «Ревизская сказка» в Театре на Таганке ещё в 1975 году.

И проявившаяся в спектакле аллюзия с Гоголем и легендарным московским театром, на самом деле, конечно, не случайна.

В сюите, к слову, звучит иронически трансформируемая композитором известная бетховенская тема судьбы. Судьбы, они, знаете ли, разные бывают…

Остаётся только дополнить имена тех, кто затеял и сотворил это действо – в том числе, и для того, чтобы мы, зрители, могли в очередной раз задуматься!

Автор инсценировки и режиссёр – Ольга Смирнова, художник – Александр Смирнов, реквизит – Дмитрий Красюк, звук, свет – Дмитрий Красюк, Андрей Казаков, Александр Александров.

Руководитель Литературного театра им. Альберта Михайлова – Александр Смирнов.